Тот момент, когда ты ложишься на диванчик просто чуток полежать после обеда (сиеста тайм, ага ), а потом внезапно просыпаешься через два часа.
Затем ты наивно полагаешь, что, выспавшись, теперь совершенно точно свернёшь горы, однако горы после всех твоих стараний издевательски стоят на своих местах.
Поясняю - села делать мат.физику, прокорпела над ней час, решила один несчастный пример, а ответ, блин, с данным в книге не сошёлся =.=
«Да ну её к чёрту» - подумала я, ведь, в конце концов, у нас сейчас праздники и продлятся они аж до вторника включительно. Так что времени у меня достаточно, чтобы отложить раздражающие примеры на завтра х)

А пока - выкладываю обещанный портрет. В оригинале Алонсо (а это Алонсо, и скрывать этот факт бессмысленно хд ) слегка улыбается, но у меня он почему-то страдает. и нет, оригинал я вам не покажу Прости, Фернандо, я честно этого не хотела ._.

А ещё Полина сказала, что сплетёт мне феньку ^_^ Мимими, лучи любви~

@темы: Fernando Alonso, Моё, Рисунки

---

Через полчаса мне надо будет бежать на conversation (кстати, подумываю сменить курсы после прохождения начавшегося уже уровня), так что пишу коротко и по существу.

Итак, итоги за неделю:
• На этой неделе я заработала первые баллы по всем пяти предметам: теория графов - 9; матан - 10; методы оптимизации - 10; информатика - пока ориентировочная 9+, намечается 10-ка после проверки программы в четверг; ну и по мат.физике - 8.
• Как видно, первое впечатление на новых педагогов (а эти оптимизация и мат.физика) произведено, и очень даже хорошее. Преподавательница по мат.физике строгая, но, тем не менее, знающая, и объяснила мне не получившийся пример, таким образом и к столь великому и ужасному человеку мне удалось найти подход.
• Книга Ремарка "Чёрный обелиск" таки дочитана! О том, чтобы забросить её с началом занятий я и не думала, ибо история довольно интересная, да и я в некотором роде обещала Кате её прочесть. Впрочем, за Катиным темпом чтения книг мне всё же никогда не поспеть х)
• Экзамен по инглишу успешно сдан, хоть и оказался сложнее, чем я ожидала. Кажется, меня хотели умышленно завалить, но у этих корыстных людей ничего не вышло :)

• А теперь перейдём к новостям гоночного мира - Н. почти подсажена на великолепного Кими Райкконена стараяниями вашего покорного слуги :3 И теперь в нашем строю сожалеющих о том, что айсмен собирается уходить из Формулы, прибыло.
• Меж тем, сегодня Нико завоевал поул позицию Надеюсь, завтра ничто уже не помешает ему выиграть гонку. Fingers crossed, go Nico!

• Ну, и вчера я, наконец, сотворила карандашом очередной портрет очередного гонщика. Пока, правда, не особо уверена, стоит ли что-то подправлять или нет, так что с выкладкой пока повременю - надо оценить масштабы катастрофы позже х)

Meanwhile, родители продолжают ржать над моим увлечением гонками, сколько бы я не говорила, что это серьёзно. Мама уверена, что дело в Нико, папа шутит, что купит мне гоночный Феррари и я буду пугать и восхищать им всех автомобилистов нашего города. Я же, в свою очередь, продолжаю вещать о всяких Феттелях, Росбергах, Алонсо и Райкконенах, несмотря даже на то, что никому в нашем доме это неинтересно

@темы: Formula-1, Универ, Повседневность, Nico Rosberg, Книги, Творчество

---

Страшные нынче времена хд

И каких только идиотов не взрастило наше излюбленное отечество!.. По-моему, такого идиотизма я за все свои 19 лет ещё ни разу не видывала .

Значится, по порядку. Еду сегодня в автобусе (на который я еле успела, а он ещё и переполненный был вдобавок. Впрочем, переполненным он бывает каждое утро т.т ), со мной едет ещё пол автобуса студентов, которые намереваются сойти там же, где и я, ибо учатся в том же универе, ну, или в универе через дорогу - остановка всё равно одна. Вернее, это не официальная остановка даже, а так, чуть подальше от неё; просто все водители уже давным-давно знают, где именно сходят студенты.
Так вот, едем мы, ни о чём не подозревая, проехали официальную остановку, продвинулись к первым дверям в ожидании, что после светофора автобус остановится и мы благополучно сойдём. Остановиться-то остановился, а вот с "сойдём", да ещё и "благополучно", вышло довольно-таки проблематично...
Дело в том, что - уж не помню где, - к нашей весёлой компании (еле себя держащих в толпе и обозлённых с утра пораньше на весь мир) людей присоединилась одна милая дамочка средних лет. Обычная такая дамочка, с виду ничем не примечательная, да мы бы на неё внимания не обратили, если бы она:
а) не встала в узком проходе к дверям
б) не начала бы визжать аки последняя истеричка, когда люди решили через эти самые двери, собственно, выходить, её при этом толкая.

- Как же так! - недовольно восклицала дамочка. - Не могли на остановке сойти! Ручки-ножки есть, молодые люди! Прошлись бы пешком, так нет, выходить им надо через каждые 5 минут!

В общем, визжала она долго и попусту, потому что толпа как сходила с автобуса, так и продолжала сходить. Ну, а кто ж знал-то, что кому-то понадобится встать в дверях и при этом возмущаться, что ему не удобно?

- Не пущу! - тем временем кричала дамочка. - Проходите, как хотите!

"Ну", - подумалось мне, - "я девушка стройная, пройду и так, чего там сложного-то. Тем более, что все вон проходят, внимания не обращая, и даже водитель никак не комментирует эту странную ситуацию".
Ага, конечно, чего там сложного.
Не тут-то было, господа.
Как только очередь передавать за проезд и выходить дошла до меня, стоящие ранее на той же не_остановке люди, собирающиеся на этой не_остановке в этот самый автобус садиться и до сего момента смиренно дожидавшиеся, пока другие люди выйдут, вдруг почему-то решили, что всё, мол, лимит времени исчерпан, и им вотпрямщас нужно зайти внутрь, а то автобус уедет без них. (ещё один идиотизм нашего времени, да). Завидев воинственно настроенных пассажиров, я решила поторопиться и показаться из-за спины всё ещё гавкающей на ленивую молодёжь дамочки, а то ж я так никогда из этого злосчастного транспорта не вылезла бы.
- Разрешите пройти, пожалуйста, - говорю.
- Нет! - снова, как ужаленная, вопит дамочка, очевидно, ещё более возмущённая тем, что я всё это время не сильно вникала в суть её предвыборной речи. - Не сойдёте! - кричит она угрожающе. - Надо было на остановке сходить, вот прошли бы раз пешком, вот бы я на вас посмотрела!..

...И тут меня, что называется, накрыло. Надо бы тут отметить, что я не особый сторонник всяческих разборок в автобусе, да и в любом другом общественном месте - всё-таки не красиво это, орать на людях, но это ж, блин, какой надо быть идиоткой, чтоб устроить такой кипеш на пустом месте! И я, конечно, понимаю, что многие автобусы у нас сейчас перестают останавливать где бы то ни было, кроме законных остановок, и я даже за наведение порядка в этом плане, однако ж вы не ГАИ, дорогая моя дамочка. Вот если б водитель (тихо и спокойно, между прочим), сказал бы, мол, там-то и там-то сходить запрещено, ибо штраф мне грозит, это бы я поняла и смиренно подчинилась законам.
Но, Боже, чтоб истерить из-за того, что сама же встала в дверях и поэтому об тебя все руками да сумками обтираются, это пять

Так вот, к чему я своё лирическое отступление писала-то. Орала мне эта дамочка прям в ухо, а затем и вслед, ну я и не выдержала.
- Где хочу, там и схожу! - говорю я ей, не оборачиваясь. - Mind your own business И вообще это совсем не ваше дело.

Ну а дальше - дальше я вышла, наконец, на улицу, автобус уехал, и последнее слово осталось, тем самым, за мной х)
Хотя, думаю, дамочка ещё долго возмущалась потом, какая же у нас молодёжь ещё и невоспитанная

@темы: Эпичности, Удивительная весчь, Раздражает, Люди

---

Осеннее

Давненько я стихов не писала. Видимо, тучи и ветер за окном в последнее время вдохновляют :)
Все совпадения случайны - плод фантазии детектед.

Среди облаков опять плывут чьи-то мечтанья,
Затерянный мир - в лужах у наших ног.
Я думаю, может, давай загадаем желанье?..
Из нас ведь пока никто ещё не промок.

Пока не прошлись люди по этим лужам,
Пока не разбрызган заоблачный мир на асфальт,
Пока не пришла зимняя мёрзлая стужа,
Давай завершим незавершённый гештальт.

Вернувшись сюда, заставши грозу в парке
В семь тридцать утра, друг мой, поторопись!
В огромной Вселенной как мы с тобою жалки:
Наш выбор сейчас - вся наша долгая жизнь.

@темы: Моё, Стихи

---

Look forward to 2016!

Боже мой, меня трясёт от волнения и восторга. Я думала, что вероятность этого события у нас в стране стремится к нулю.

«Берни Экклстоун, глава чемпионата мира по автогонкам в классе машин "Формула-1", подписал контракт на проведение одного из этапов гонки в столице Азербайджана Баку».

«Окончательный вариант трассы пока находится под вопросом, однако, уже известно, что она пройдет по Площади Независимости, проспекту Нефтяников, Дому Правительства и Девичьей башне».

«"Мы едем в Азербайджан. Там говорят о проведении гонки в 2015 году. Возможно, это слишком рано, но вероятность существует. Однако более вероятно, что этап пройдет в 2016 году", — заявлял Экклстоун».

Это невероятно!

@темы: Formula-1, Приятности, Удивительная весчь

---

После начала просмотра мною Гран-при Формулы-1 - а случилось это аж две гонки назад; так давно, так давно... - я заметила одну очень занятную вещь: время до следующего Гран-При тянется медленнее, чем оно тянулось бы обычно. Нет, конечно, искривление пространства и пространственно-временного континуума тут не при чём, просто когда ты ждёшь какого-либо события, кажется, что время его наступления приближается с какой-то черепашьей скоростью.
С другой стороны, иногда ты можешь и порадоваться, что до гонки осталось 10дней/7 дней/3 дня и отвлечься тем самым от всяких скучных учебных дел.

В последнее время я как раз таки и отвлекаюсь по полной: выношу мозг Н., бесконечно вещая сначала о Нико, потом о Нико с Льюисом, потом о Кими, потом о Себе, потом о горячей испанской спине Алонсо... Учитывая то, что Н. раньше вообще никогда не интересовалась гонщиками, да и не собиралась ими, в общем-то, интересоваться, моя миссия по внедрению новоявленных любимчиков в массы казалась почти невыполнимой.
Но нет! Таки вчера меня известили, что Кими "не плох" (правда ещё и добавили, что куда лучше, чем Нико =.=), и это уже кое-что, знаете ли х) Теперь я могу показывать этому человеку видео, цитировать Райкконена и ныть, что не знаю, кто выиграет титул в этом году.
Впрочем, я всё ещё не уверена, что Н. сможет выдержать и переварить весь этот объём информации, но ладно

Кстати говоря, сегодня ж мой первый продуктивный денёк в универе. Это я к тому, что порой нужно всё-таки возвращаться с небес на землю и вникать в страшную дисциплину - математическую физику. Собственно, от физики в ней ничего нет, зато есть дифференциальные уравнения. Так вот, по этой самой страшной мат.физике я и заработала первую оценку за семестр - 8-ку. Не то чтобы я всегда была рада восьмёркам (как-то мне 9-ки с 10-ми ближе), но, насколько я знаю, наша преподавательница выше 8-ми ставит только тем, кто живёт и дышит диф.уравнениями, так что своей оценке я сегодня могу только порадоваться х)
Тем более, что препод так и сказала потом: "это я вам сейчас хорошие баллы всем поставила, чтобы воодушевить. Не расслабляйтесь".
Ну, а мы что?.. Точнее, я. Я и так не собиралась расслабляться.

Хотя... сегодня вот совершенно нечего делать, вроде бы. А значит я снова болтаю с Полей о гонщиках и мысленно полностью уплываю в какие-то дальние дали.
А также пощу гифки "просто так, дабы потешить чувство прекрасного в конце поста" х)

@темы: Formula-1, Универ, Повседневность, Крутые мужики, Kimi Raikkonen

---

В общем-то, не удивительно, что рисунок, который я дорисовываю спустя несколько дней, не нравится мне от слова совсем.
Поэтому я сразу же рисую новый х)

@темы: Моё, Рисунки, Kimi Raikkonen

---

- Комбинаторика - это жизнь. Без комбинаторики жизни нет!

- Вот вам книга "Комбинаторика для программистов". Если вы считаете себя программистом, то эта книга для вас; если же вы себя таковым не считаете... то эта книга всё равно для вас.
© Р.Н.

Лишний раз убеждаюсь, что мои маленькие и неважные переживания таки действительно маленькие и неважные.
Р.Н. встретил нас улыбкой и своими излюбленными шуточками, объяснил, чем мы будем заниматься ближайший семестр, а также не преминул напомнить, что смысл жизни можно познать и не копаясь долго в философских трактатах, стоит только написать парочку правильных программ. Ну, или десятки парочек х)

Погода у нас прохладная, утром я даже чуток замёрзла в своей чёрной рубашке. Во время пар прошёл мелкий дождик, который оставил за собой небольшие лужицы на неровных участках асфальта и запах свежести, впрочем, тоже вполне себе прохладной. Завтра одену платье без рукавов, новые туфли и кардиган, раз такое дело.

А вообще, конечно, утром довольно трудно вставать и по большей части потому, что ложусь я в час-полпервого ночи. Плюс ко всему, по утрам даже в нашем тёплом доме, вставая с постели, я часто мёрзну, особенно если за окном пасмурно и уныло, как было сегодня, и в ближайшие месяцы будет примерно так же, наверное. Всё-таки лето не может длиться вечно, хотя я бы очень хотела)

Но, пожалуй, есть в учёбе в первую смену и свои преимущества - почти весь день после двух пар у тебя свободен, так что хочешь - спи, хочешь - рисуй (надеюсь завтра я таки дорисую то, что начала), а если надо, то иди стричься и даже учи инглиш Собственно, как вы уже успели догадаться, последние два пункта были выполнены мной сегодня + после инглиша я таки не выдержала и улеглась поспать часок-другой.
Теперь снова лягу чёрти когда, мда х)

Кстати, хочется ещё сказать о том, как же я мечтаю, чтоб у нас организовали гоночную трассу. Это, конечно, маловероятно, ибо всем пофиг (какая, в самом деле, гоночная трасса, у нас Европейские игры на носу), но я всё равно настаиваю, потому что это же натуральное издевательство - смотреть, как Нико раздаёт автографы направо и налево и фоткается со своими поклонниками в преддверии Гран-при Сингапура! Ужас-ужас, моё фанатское сердце разбито ._.

И напоследок.
Н. сегодня позволила себе спросить у восторгающейся Райкконеном меня, не променяю ли я Нико на Кими. Как она вообще могла такое подумать, не понимаю
Если что, я себе гарем организую, и зачем кого-то кем-то заменять? хд

@темы: Formula-1, Универ, Повседневность, Тыжпрограммист

---

Временами на меня нападают какие-то упаднические настроения, ну честное слово. Вот, например, сейчас: сижу, никого не трогаю, а в голове всё равно тревога и дурацкие мысли о том, куда всё катится.
И вот вроде бы все дела сделаны, все рисунки нарисованы (хотя вру - не все, да и тот, что нарисован, ещё переделать надо), но завтрашний день почему-то меня немного страшит. Впрочем, я знаю, почему - завтра первая лекция в этом семестре от нашего всезнающего Р.Н. Нет, он, конечно, клёвый дядечка, ещё с первого курса нам известный, однако... ну не могу я слушать его речи о том, что надо целыми днями решать-решать-решать задачки с е-олимпа и учить что-то самому, потому что необходимо совершенствоваться и работать над собой, иначе ничего не выйдет.

Потому что мне периодически как раз таки и кажется, что ничего не выйдет т.т
Я только учусь, конечно, да и хорошо учусь, но больше всего меня страшит то, что на предполагаемой работе этакий крутой босс скажет, мол, деточка, вы на пятёрки учились? Учились. Программировать умеете? Умеете. C# любой другой язык знаете? Знаете. Так вот идите-ка и сделайте нам какой-нибудь супермегакрутой проект с кучей наворотов.
И тут-то я, конечно, и вспомню Р.Н. с его "совершенствоваться и работать над собой"...


Мда. Пойду-ка я лучше спать, чтобы всякие бредовые мысли, вроде этих, не одолевали мой сонный мозг.

@темы: Лень, Размышленизмы

---

Третий курс ознаменовался хорошим, я бы даже сказала замечательным расписанием: три пары у нас только во вторник, а во все остальные дни - всего две! Ну, в пятницу в соответствии с верхней/нижней неделей может быть как 2, так и 3, но, блин, это всё равно очень круто, ребятки. Учитывая то, что на первом курсе мы могли просидеть в стенах универа аж целых четыре пары, а на втором нас порадовали тремя + двумя 1-2 раза в неделю.

Сдавать в конце этого семестра предстоит 5 предметов, впрочем, как и всегда, зато новых педагогов всего два - по методам оптимизации (кстати хороший дядька, мы сегодня с ним уже познакомились; говорят, не вредный, да и с виду я бы тоже так сказала) и по мат.физике. Вот мат.физика меня, конечно, очень беспокоит - во-первых, предмет сам по себе тяжёлый, а во-вторых, нас уже в прошлом году тогдашние третьекурсники предупреждали, мол, если преподавать будет О., то вполне возможно, что она вас сожрёт с потрохами.
Хах, так и кто вы думаете будет нам преподавать? Ага-ага, она самая. Будем делать всё, что в наших силах, чтобы нас не сожрали х)

В остальном же - всё тот же учительский состав. Любимый профессор по матану, сурьёзный Р.Н. по алгоритмам, халявщик - которого мы знаем ещё по теории алгоритмов и мат.логике - по теории графов.
С таким составом, надеюсь, сезон семестр будет лёгким и удачным ^_^

***

А теперь парочка слов о том, что действительно важно Хочу нарисовать ещё пару гонщиков, - Алонсо и Кими, предположительно (что характерно, Алонсо я называю по фамилии, а Кими по имени, потому что в обоих вариантах так короче ) - но сегодня уже поздновато, а если я буду торопиться и стараться уложиться в срок, то совершенно точно накосячу.
Меньше всего мне хочется накосячить, рисуя гонщиков, потому что Поля может их не признать после всех моих изощрений х)
Так что подожду-ка до лучших времён, благо, пока, вроде бы, в универе не должны сильно нагружать. Тьфу-тьфу

А ещё я хочу себе ещё одну аватарку с Нико и хоть одну - с Кими. Пойду смотреть фотки и выбирать...

@темы: Formula-1, Универ, Творчество

---

"Отсчёт начался"

Автор: Nami-тян
Фэндом: Hetalia: Axis Powers
Пэйринг или персонажи: Дания/Норвегия, Швеция/Норвегия, Финляндия, Исландия
Рейтинг: G
Жанры: Слэш (яой), Психология, Повседневность
Размер: Мини, 3 страницы, 1 часть
Размещение: с моего разрешения, с моим авторством.
Примечания автора: Не знаю, смогу ли когда-нибудь мыслить пейринг Дания/Норвегия без вклинивающегося туда Швеции, но пока что так.
Дания - Хенрик Хансен.
Норвегия - Кетиль Йенсен.
Швеция - Бервальд Оксеншерна.

ficbook

В самом начале каждый из них думает, что со временем, возможно, всё изменится.
Ну, знаете, как это бывает – поймут друг друга, притрутся, кто-то перестанет быть таким шумным, а кто-то – хранить обет молчания. В конце концов, они ведь и вправду похожи на большую многонациональную семью, где каждый стремится показать, что он лучше остальных, и в итоге, конечно, чьё-то терпение лопается, кто-то кидает обидную фразу, остальные подхватывают, совместная трапеза снова оборачивается взаимным презрением… а потом вдруг вновь наступает штиль, ошеломляющий и странный; они будто гасят друг друга, словно волны различной фазы накладываются и гасят колебания подчистую, и когда пар уже выпущен, оказывается, что общий обед всё ещё стынет на столе.

В самом начале каждый из них думает – Дания надеется - что со временем, возможно, отношения между ними хоть как-то наладятся. Дании, на самом-то деле, надоедает ждать уже на втором десятке лет, и это слишком быстро для существ их природы, но Хенрик всегда был чересчур нетерпелив, кроме того, ему кажется, что он в этом доме единственный, кто ещё способен хоть что-нибудь чувствовать, пусть и чувства эти не из разряда самых полезных.
Пусть так, думает датчанин, пусть так, и его действия на фоне ледяного спокойствия Кетиля кажутся несвоевременными, однако он заставляет Норвегию хотя бы метнуть в его сторону взгляд, полный гнева, и этого (пока что) вполне достаточно.

Просто когда Хенрик напивается, он делает то, что ему вздумается, и в такие дни ни Норвегия, ни Швеция, ни даже Финляндия с Исландией не хотят попасться ему на глаза.

Впрочем, Норвегию Хансен всё же отыскивает сам, да это и не трудно. Вообще, конечно, заваливаясь в его просторную комнату и пересекая злосчастный порог, Дания не знает точно, почему неизменно каждый раз избирает своей целью именно Кетиля, мысли об этом появляются в его голове намного позже, уже следующим утром или ночью того же дня; в любом случае, какая-то странная сила тянет его досаждать норвежцу раз за разом, и раз за разом Хенрик не может ответить себе на один и тот же вопрос, заданный слишком поздно.

Норвегия стоит к нему спиной, перебирая книги на полке, - или ища какую-то конкретную – датчанину всё равно, - но как только последний переступает тонкую условную черту, где начинается чужая земля и заканчивается его собственная, руки Йенсена замирают, так и не коснувшись старых переплётов. Он медленно опускает их. Неосторожные шаги Дании, едва слышный скрип прочного деревянного пола, даже его дыхание – всё режет слух, вбивается в сознание, грохочет в голове нестерпимой болью.
- Выйди, - говорит Кетиль, не оборачиваясь.
Хансен опирается о дверной косяк.
- А то что? – вызывающе спрашивает он.
- Выйди, - повторяет Кетиль тем же непоколебимым тоном. – Вон.
Хенрик собирается нахально рассмеяться, но смех застревает в горле, когда внезапно кто-то толкает его в плечо – не специально – и этот кто-то оказывается Швецией, опрометчиво чуть не переступившим ту же грань, которую Дания попросту проигнорировал несколько минут назад. Бервальд останавливается в нескольких миллиметрах, чуть позади Хенрика, не нарушая установленных меж ними правил, и Норвегия, чёрт возьми, наконец, реагирует хоть как-то.

О, даже больше, - у датчанина от этого чешутся руки врезать одному из них – норвежец подходит совсем близко, не глядя, протягивает руку Швеции и тот отдаёт ему книгу, тёмно-синюю, без названия, очевидно, ту самую, которой недоставало на полке.
Впрочем, после Кетиль всё-таки удостаивает Хансена взглядом, холодным и пронзающим, отчего тому вмиг почему-то становится жарко, и говорит ещё раз, последний:
- Выйди, Хенрик. Закрой дверь с той стороны.

***

Из всего произошедшего на следующее утро Хенрик помнит только взгляд.
И Швецию, чёрт бы его подрал.

Свои собственные выходки, к слову, Дания не помнит почти никогда (ну, или делает вид), а уж когда он в нетрезвом состоянии умудряется ещё и нарушить условия унии, то такую ситуацию можно сразу считать без вести пропавшей в укромных уголках его памяти.
В отличие от Хансена, Норвегия помнит всё, но молчит, только изредка бросая колкие замечания, в которых сквозит прозрачный намёк (иногда слишком прозрачный) – не суйся ко мне, не смей, больше никогда, тупоголовый же ты упрямец. Почти всё остальное время, свободное от пререканий с кем-либо, Кетиль проводит за книгами, так что порой кажется, что и живёт он на ощупь или чисто интуитивно, не отрывая взгляда от пожелтевших страниц.
Ну, и ещё он иногда готовит, когда подходит его очередь.

Но сегодня, как назло, очередь Хенрика, у которого поганое настроение и раскалывается голова.

- Пересолил, - лениво замечает Исландия за столом и добавляет невзначай, - влюбился что ли?..
- Назначить тебя нашим поваром на постоянной основе? – раздражается датчанин, хотя в мыслях отвечает тому куда более грубо.
- Засранец, - на самом деле думает Дания. – Весь в своего старшего братца.

***

По правде говоря, никто всё-таки не умудряется раздражать Хенрика так, как это делает Бервальд. Хотя он, в общем-то, ничего и не предпринимает: у него собственные планы, мысли, в которых он витает, словно в мечтах, но если мечты порой бывают несбыточными, то мысли шведа имеют куда больший шанс материализоваться в реальности, и Хансен прекрасно осведомлён. На всей этой территории, с некоторых пор подвластной ему одному и его королям, найдётся только один достойный противник, и этим противником, безусловно, будет Швеция.

Оксеншерна делает всё верно, правильно до тошноты, и этот порядок - порядок, что выстраивается вокруг него, будто по команде – живо контрастирует на фоне того хаоса, что сеет Дания, сам того не замечая. Норвегия предпочитает порядок, в этом Хенрик почти уверен, потому что Кетиль никогда не бывает недовольным, когда Бервальд говорит с ним, ну а словестные перепалки с датчанином вряд ли вообще можно назвать разговором.

Отнюдь не правильно, конечно, примешивать к политике свои личные симпатии, но, помимо высоких амбиций, Дания всё больше замечает в шведе конкурента, и чуть ли не сияет, когда однажды Швеция прокалывается и называет Финляндию своим. Не то чтобы это было так неочевидно – всё-таки Финляндия и так зависим – но упоминать об этом вслух слишком опрометчиво, тем более для Бервальда и тем более – стоя рядом с Норвегией.
Разумеется, Хансен рад, в его груди нарастает ощущение победы, сладкое, упоительное; он опрокидывает в себя ещё полбокала Аквавита и произносит тост – про себя, но всё же не сумев сдержать ухмылки. Он думает, что всё почти кончено, что пуленепробиваемая стена хороших отношений Кетиля и Бервальда, наконец, дала трещину, что Кетиль поймёт это сейчас, в эту самую минуту, и что Кетиль…

Дания и предположить не может, как же Кетилю на самом деле всё это безразлично.

Он лежит поперёк широкого кресла у камина, свесив ноги с одного из подлокотников и устроив голову на другом, и делает вид, что читает, бездумно водя взглядом по расплывающимся строкам. Пламя всего в метре от него, завораживающее и жаркое, и тёплый свет ложится на лицо, мягко очерчивая тонкие черты – Норвегия поглядывает изредка на это пламя и думает о том, можно ли разжечь такое же не делая ровным счётом ничего.
Трудно, но стоит попробовать.

***

В самом начале каждый из них думает, что со временем всё изменится, и Йенсен отнюдь не становится исключением. Хотя его терпение и лопается слишком скоро – скорее, чем у Дании, а, может, и нет – но он не выдаёт своей раздражённости просто потому, что не имеет на это права. Датская монархия держит его в ежовых рукавицах, как и остальных, и как бы он ни старался, смысла бунтовать у него нет, как нет и достаточных сил – в этом вся безнадёжность ситуации, ведь если бы кто-то из них и мог вырваться, он бы вырвался, несмотря ни на что, или вообще не подписал бы чёртову унию.

Но документ подписан, и теперь им приходится жить под колпаком у несносного и вспыльчивого Хенрика, который любит совать свой нос дальше, чем ему полагается. А впрочем, этому обстоятельству Норвегия вскоре находит новое применение; он чаще молчит, выслушивая, вынюхивая и высматривая и, наконец, находит то, что ему нужно.

Швеция силён, Швеция умён и Швеция хладнокровен.
А ещё он идеально подходит для того, чтобы превратить построенную Данией высокую, но недостаточно укреплённую крепость в руины.

Это займёт много времени, потому что придётся подталкивать рассудительного Бервальда слишком долго, но Норвегия решает, что Дания сорвётся первым, потому что Дания не может не сорваться, когда кто-либо покушается на его собственность, ну, или на то, что он считает своей собственностью. И потому Норвегия покорно молчит, и потому всё забывает, и потому позволяет себе только короткие переговоры со шведом – он знает, что собирает по частям бомбу замедленного действия, механизм, что способен отсчитывать секунды до бесконечности, до того рокового момента, пока не придёт время остановиться и самопроизвольно поджечь фитиль.


А сегодня Кетиль сидит в кресле перед камином, свесив ноги с подлокотника, и ждёт.
Два пары глаз направлены на него из разных углов гостиной, и он знает, что когда они, наконец, пересекутся, взрыв всё-таки грянет.
Ведь отсчёт уже давным-давно начался.

@темы: Моё, Фики, Хеталия

---

До начала учёбы осталось три дня. Я в панике и пытаюсь надышаться перед походом в универ
Нет, правда, хочется всё успеть, но в состоянии беготни оба недописанных фика никак не дописываются, а книга по иглишу лежит на столе и укоризненно поглядывает на меня, мол, чего расселась? Писать собралась? Ага-ага, знаем мы это, всё равно ведь не успеешь! Лучше б делом занялась.
Хотя в этот раз мне задали меньше.

Так вот, что-то я отвлеклась. Фики не пишутся, зато рисунки, вроде бы, рисуются, правда, я несколько дней всё собиралась засесть за это дело, но жутко боялась испортить Росбергу личико своими кривыми рученьками.
В итоге вот решилась... но всё равно не очень довольна - можно было бы и получше.
Грубые тени и отсутствие каких-либо других по-прежнему замечательно сказывается на портретах, имхо.

Открывайте, если вам всё ещё любопытно хд

@темы: Моё, Nico Rosberg, Рисунки

---

Вот знаете, мои сны - это очень и очень интересная вещь. Не всегда, конечно, сбываются, но зато здорово влияют на настроение на момент пробуждения, и с этим я ничего поделать не могу. И хорошо, если сон был хороший - вот тогда я проснусь воодушевлённая и готовая к новым свершениям, а уж если плохой...

Сегодняшний сон меня выбесил, и проснулась я жутко недовольной. Плюс ко всему, мне ж на инглиш надо было идти, а значит жутко недовольной я проснулась ещё и в 08:30.
Ну, и, пожалуй, прибавим сюда ещё один фактик, для перцу, так сказать - сегодня вечером мы таки запланировали встретиться с К.
Вообще, с К. мы должны были встретиться аж в конце июля, но потом у неё не вышло, потом у меня, потом снова у неё и у меня И вот 9-го сентября это всё-таки должно было случиться.
На самом деле, к этому самому 9-му сентября я расхотела видеться с К., и по такому случаю попыталась отделаться от встречи, но ничего не вышло, потому что К. сказала, что очень хотела бы меня увидеть и поболтать. Что ж, подумала я, надо покориться судьбе, и с вот таким вот не очень приятным настроем собиралась потратить 2 часа времени на болтовню. И это при том, что по инглишу мне сегодня поназадавали основательно.

Тут как бы между прочим надо отметить, что когда я чего-то не хочу/ною по этому поводу/делаю с неохотой/не_хочу, ною_по_этому _поводу_и_только_после_делаю_с_неохотой, то это самое дело, которое я в итоге делаю, идёт просто наперекосяк. Вообще.
Вот и сегодня: приехала с инглиша с огромной домашкой; ужасно хотела спать; села завивать волосы - они упорно не хотели завиваться; даже духи(!) и те прыскать не хотели; автобус застрял в пробке; а затем поехал как бешеный.
Я уже было решила, что всё позади, когда К. приехала вовремя и мне пришлось прождать её аж 2 минуты, но нет - за нами увязался какой-то дебил, который, очевидно, заценил полуголый вид К. (я до сих пор не понимаю, как она так живёт? Не легче одеться по-человечески?).

Зато до сего инцидента мы мило посидели в МакДаке, она поела мороженку, а я - картошку фри х) Потому что мороженка могла плохо повлиять на моё особо чувствительно горло, а в преддверии начала учебного года это было бы очень не кстати.
Так вот, поболтали мы, значится, в МакДаке, потом побрели дальше, погуляли чуток по городу, на Бульвар вышли, всё ещё безудержно болтая. В основном, конечно, разговоры наши включали в себя информацию об университетах, системе оценок, учителях (о-о, сколько мы говорили о них... ), и лишь немного - об отдыхе, мечтах и лете.
Итого, прогулка вышла неплохой, но сказать, что я в восторге, вдохновлена и готова прыгать до потолка от счастья встречи со старой подругой и подругой ли?.., я не могу.

Немного сумбурный денёк выдался.

@темы: Повседневность, Гуляния, Люди, Сны

---

Некоторые песни настолько прекрасны в своей трогательно-спокойной манере, что невозможно не ставить их на повтор снова и снова.

Blue hydrangea, cold cash divine
Cashmere, cologne and white sunshine
Red racing cars, sunset in Vine
The kids were young and pretty

Прослушать или скачать Lana Del Rey Old Money бесплатно на Простоплеер

@темы: музыка

---

Ну вот, порыдаем же все вместе за Нико, который сегодня второй после Льюиса. На самом деле я шучу, конечно, насчёт "порыдаем", но то что обидно - это да.
Сегодняшняя победа очень нужна была Росбергу, особенно после инцидента в Бельгии; теперь общественность ещё больше уверует в то, что Хэмильтон сильнее и что именно поэтому сокомандник подбил его в прошлый раз.
Впрочем, даже теперь, занимая первое место на гран-при Италии, Льюис всё равно на 22 очка (если я не ошибаюсь, конечно) отстаёт от лидирующего Нико.

Из остального же могу сказать, что это была первая гонка, которую я смотрела в своей жизни х) И если бы не мама, которая уже через полчаса выдала "И сколько мы эту фигню смотреть будем?", я бы смотрела её без отвлеканий на всякие другие телевизионные передачи. Хотя, конечно, самые важные моменты мне удалось-таки не пропустить, я даже больше скажу: под конец и сама мама заинтересовалась происходящим на экране. Она просто очень уж хотела знать, кто все эти люди и кто же из них тот самый Нико Росберг, о котором я постоянно рассказываю в последнее время, и Льюис, об инциденте с которым я тоже ей поведала заранее.
В итоге мама не удивилась, что я болею за светленького, и как-то даже вдумчиво слушала меня - а обычно она мои вопли мимо ушей пропускает - пока я посвещала её в детали столкновения во время бельгийского гран-при.

Думаю, никто не будет возражать против того, чтобы я благополучно досматривала этот сезон :3

@темы: Formula-1, Nico Rosberg, Крутые мужики

---

Скрин-моб

Поля осалила меня флешмобом, успешно проигнорировав тот, которым в фейсбуке осалила её я. Ок

Ну, как видно, обои стандартные Виндовские. Скайп, ФШ, Агент, несколько браузеров (причём в последнее время я всё чаще пользуюсь Mozilla, потому что моя любимая опера нещадно тормозит), допотопная Зума, в которую я ещё иногда играю, чтобы убить время , и Симсы, которые не открываются, но почему-то всё равно не удалены.
iTunes для iPod'a и музычки :3
Из остального, чисто моего профессионального, так сказать: Free Pascal IDE - среда для работы на Паскале, Dev и Codeblocks - для С и C++, ну а Visual Studio у меня на ноуте стоит, потому что версия 2013 лучше всего совместима с Виндовс 8, а на стационарном компе у меня 7-ка.

Глядите-ка на мой не оригинальный рабочий стол

Как всегда, никого не осаливаю х))

@темы: Флэшмоб

---

"Между строк"

Автор: Nami-тян
Фэндом: Hetalia: Axis Powers
Основные персонажи: Пруссия, Франция, Бельгия, Россия, Америка, Дания, Швеция, Норвегия, Австрия, Венгрия
Рейтинг: PG-13
Жанры: Гет, Слэш (яой), Джен, AU, Психология, Повседневность, Ангст, Флафф
Размер: планируется Мини, написано 12 страниц, 6 частей
Статус: в процессе написания
Публикация на других ресурсах: С моего разрешения, с моим авторством.
Примечания автора: Всё началось с "Доли шутки", а затем уже превратилось в сборник.
Жанры и пейринги будут пополняться.
И, как водится, я всё ещё не знаю, стабильно ли будет писаться продолжение)

ficbook

Доля шутки (Пруссия|Франция, G)

Доля шутки (Пруссия|Франция, G)
Примечания: Посвящается N.Wind, ибо заказчик.

Спина безупречно прямая.
Светлые волосы аккуратно собраны и подвязаны атласной лентой.

Свет из большого окна – от потолка с причудливой лепниной до паркетного дубового пола – заливал всё вокруг, отражался в зеркальных поверхностях, танцевал бликами в ярко-голубых глазах с сузившимися зрачками. Казалось, что в этих глазах небо, но Гилберт этого не замечал.
Или не хотел замечать.

Он вообще был не в восторге ото всей этой затеи, хоть и сам её зачем-то придумал. Теперь вот сидел, по очереди нажимая указательным пальцем по белым и чёрным клавишам, и проклинал всё на свете – в первую очередь, изобретателя рояля – пока Франциск что-то там втолковывал ему касательно нот. «Какие к чертям ноты?!» - возмущался про себя Байльшмидт, но француз уже разошёлся не на шутку, поясняя всё воодушевлённей и вообдушевлённей, размахивая руками всё ближе к чужому лицу.
Пруссия, в свою очередь, всё бездумнее и бездумнее кивал головой. Не то чтобы Франция был плохим учителем, нет, даже наоборот, однако вот к хорошим ученикам Гилберт вряд ли мог бы себя отнести, тем более что обучали его не военному делу, а – надо же – игре на рояле. Конечно, научиться этому не так-то просто и не так-то быстро, понимал Пруссия, но когда он просил об услуге француза, то совсем не подозревал, что это занятие покажется ему настолько занудным и скучным. Впрочем, зная склонность своего друга к авантюрам, приключениям и прочим забавам, не требующим долгого сидения на пятой точке, Франциск мог бы и догадаться о вышеупомянутых качествах процесса обучения, однако Гил сам просил дать ему урок, так что Франция теперь просто выполнял просьбу (с огромным, надо сказать, удовольствием для себя же самого, ведь ему всегда нравилось поучать остальных, будь то даже его собственный друг).

Итак, Байльшмидт покорно продолжал внимать речам Бонфуа, который к тому времени перекинулся зачем-то на историю музыки и вещал о композиторах не менее вдохновлённо, чем о нотах и их звучании. Выражение его лица в этот момент было таким мечтательным, почти ангельским; он всё говорил и говорил, иногда наигрывая что-то, а Гилберт, между тем, перебарывал в себе желание заснуть, опустив голову вот прямо на эти самые клавиши. Ну, а что? Хоть какой-то аккомпанемент.

Хотя в итоге Пруссии, конечно, надоело. Он смотрел на Франциска, на того самого Франциска, с которым они часто напивались и попадали во всякие передряги; на Франциска, который мог быть ужасно злым, или тошнотворно лицемерным при случае, или поразительно хитрым, когда это требовалось, но сегодня он был только чрезвычайно одухотворённым.
И, откровенно говоря, Гилберта это раздражало.

- Мне кажется, - совершенно кощунственно прервал он француза, - или рояль жуёт какую-то часть твоего тела?

Франциск остановился на полуслове и недоумённо взглянул на друга, грешным делом подумав, что тот слегка перебрал уже с утра.

- Вот эту, - Пруссия ткнул указательным пальцем Бонфуа прямо в лоб. – Этот чёртов рояль бессовестно пожирает твой мозг! А мне, знаешь ли, не хочется иметь рядом одержимого, вроде Эдельштайна.

Не найдя, что ответить, Франция только потёр лоб (вообще-то Гил слегка не рассчитал силы), затем поглядел на музыкальный инструмент, перед которым они сидели, и перевёл, наконец, взгляд на Байльшмидта, который уже поспешил встать с места, мысленно также пообещав себе больше никогда не возвращаться к этому занятию.

- Действительно, - выдал Франциск, усмехнувшись, и развёл руками, - живые рояли!

И рассмеялся – от души, задорно, открыто, так что Гилберту показалось, будто он даже заметил некую искорку озорного мальчишеского веселья, проскользнувшую во взгляде чуть прищуренных глаз.
Как выяснилось, своеобразное предчувствие его не обмануло: француз встал, закрыл крышку злосчастного рояля, облокотившись на неё секунду спустя, подпёр рукой подбородок и произнёс заговорчески:
- А вот теперь я хочу знать, зачем же тебе, mon ami, так нужны были эти уроки, если я по твоему же лицу могу прочитать, насколько тебе наплевать на них. О, мой дорогой Гилберт, можешь не отвечать – я достаточно хорошо тебя знаю, - ответил он тотчас же сам себе, театрально взмахнул рукой и возвёл глаза к потолку. – Кого ты хотел покорить? Своенравную Элизабет? Или, может быть, самого Родериха?

- Или, может быть, тебя? – произнёс вдруг Гилберт, очевидно, передразнивая Бонфуа и, вместе с тем, сам не зная, шутит ли.

В любом случае, в шутку эти слова всё-таки превратились, когда Франциск засмеялся первым – Байльшмидт последовал его примеру, расхохотавшись почти искренне.
Ведь, в конце концов, в шутке – только доля правды, а над остальной долей можно и посмеяться.

Глупости (Франция/Бельгия, PG-13)

Глупости (Франция/Бельгия, PG-13)

Бельгия считает это верностью, Франция – глупостью.

Он просто не понимает, к чему это всё: дурацкие «вернусь», «обязан», «всегда», - к чему кольца и подписи, к чему эта долговременная привязанность к кому-либо? Ведь и само слово «привязанность» такое отвратительное, такое ограничивающее, как «привязать», а привязывают обычно собак. Сажают на цепь, - тяжёлую и звенящую, так что хозяин может узнать о любом шаге в сторону своего любимого животного, - веля исправно сторожить несметные богатства дома.

А что, если и нечего уже сторожить? Если растрачено всё, промотано в рутине дней?
Что тогда?

В таком случае Франциск просто покидает «дом».
Полностью доверяясь чувствам, он совершенно не может вынести их отсутствия; находиться рядом с тем, к кому уже ничего не испытываешь, для него – сущая пытка. Кто то может назвать это легкомысленностью, кто-то – обозвать сие поведение более вульгарными выражениями, но Бонфуа это едва ли волнует, он только следует велению собственных желаний, всегда оставаясь при этом свободным.

О его похождениях наслышан весь мир, так что Бельгии не составляет абсолютно никакого труда узнать о них. Впрочем, это ничего не меняет – она всё так же приветлива и всё так же дружелюбна с ним, как и с остальными, не вешает ярлыков и не требует высказываться сейчас же, выкладывая все свои карты на стол. Она предоставляет Франциску право поиграть подольше – или думать, что ему предоставили это право, - и француз действительно охотно ведётся на сие заманчивое предложение, просто потому что ещё ни одна девушка до этого момента не дарила ему свободу в таких огромных количествах.

Бонфуа захлёбывается этой самой свободой, упивается ею и наслаждается в полной мере, пока бельгийка наблюдает за ним, выжидая время, и время действительно приходит – время, когда Франции уже не хватает сил кутить. Он старается строить из себя всё того же ловеласа, ослепительно улыбаться и глядеть заигрывающе, но всё-таки постепенно устаёт, как неизбежно устаёт и обычный человек, проведший слишком много времени на шумной вечеринке в большой компании.

Пожалуй, думает Бельгия, вечеринка слегка затянулась, но результат, несомненно, стоит того.

Француз расслаблено выдыхает, когда её руки опускаются на его сильные плечи.
- Тяжёлый день? – спрашивает Эмма почти шёпотом, и ткань её юбки шуршит, сминаясь, когда она садится на кровать позади Бонфуа.
Он прикрывает глаза и запрокидывает голову.
- Довольно тяжёлый.

Пальцы де Вард просто волшебные; после небольшого массажа она придвигается ближе, обвивая его шею руками, и это даёт ей возможность касаться ладонями обнажённой груди и торса. Но нет, сегодня Эмма не будет соблазнять Франциска – сегодня Франциск устал и просто хочет заснуть в тёплых объятьях, а у Бельгии (какое совпадение) всегда горячие руки.

Это повторяется из раза в раз: Франция продолжает приходить, всё чаще и на всё более продолжительное время, и они занимаются любовью или говорят, или и то, и другое; или одно после другого – неважно. Де Вард кажется, что разговоры в их случае начинают цениться гораздо больше, потому что Бонфуа в кои-то веки не несёт романтической чепухи и не говорит о каких-то дурацких мелочах, а толкует о политике и по-настоящему неотложных делах. Он держит её руку так, как если бы она не была одной из них и как если бы она не была заинтересована в чём-либо.
Так, будто она - простой человек, в дом которого он приходит раз за разом и только по собственному желанию.

Бельгия гладит француза по волосам и думает, что это и есть неподдельная верность.
Бельгия в этом почти уверенна.
А Франция?

Три заповеди (Россия/Америка, G)

Три заповеди (Россия/Америка, G)

Когда появляется Америка, Россия только молча ухмыляется.
Когда появляется Россия, Америка становится в сто раз разговорчивее.

Это дурацкий характер и совершенно дурацкая привычка – болтать без умолку – но иногда этим можно здорово вывести Ивана из себя, и в такие моменты Альфред чрезвычайно доволен собой. Задирать нос по этому поводу он тоже любит, однако ещё больше Россия любит ему этот нос ломать.
Чтоб не задирал.

Иногда, правда, выходит немного по-другому: когда приходится строить из себя паинек ради того, чтобы казаться общественности добрыми друзьями, Брагинский вынужден сдерживать своё неустанное желание надавать Джонсу, что называется, по морде. Америку это обстоятельство, конечно, несказанно радует, однако когда Россия, вместо грубого насилия, пытается мило улыбаться, американца от этой улыбки сразу же бросает в дрожь, и вот тогда-то он уже и не знает, что лучше – психологическая атака или всё же расквашенный нос.

Впрочем, бывают и случаи, когда Иван совмещает первое со вторым, и Альфред от таких действий, вопреки всему, становится только наглее. Он хочет показать, что не боится и что может постоять за себя – ещё как может, знает русский, но всё равно каждый раз провоцирует чересчур энергичного Джонса на выброс лишней порции этой самой энергии – и из раза в раз, разбегаясь по углам, они оба не могут решить, кто же победил.

Джонс, конечно, намного моложе Брагинского, и это его в коей-то мере оправдывает, однако, сориентировавшись в этом мире столь быстро, он уже больше не имеет права уступать кому бы то ни было.
Россия будто мешается под ногами.

Америка вытирает рукавом кровь с собственных губ и только потом понимает, что Англия обязательно разглядит это пятно. Он скажет - не назидательно, как раньше, как ребёнку, а серьёзно и как союзнику – «Стоит вести себя сдержанней и осторожней. Никогда не действуй напрямую».

Никогда не действуй напрямую. Не делай сгоряча. Не говори лишнего.
Три заповеди, которые Артур повторяет Альфреду на протяжении стольких лет, три заповеди, которые Альфред постоянно нарушает, стоит только Ивану появиться в поле его зрения.

Он не знает, почему так происходит, но всё внутри бурлит и вздымается, и они сцепляются в перепалке, только уже не словесной, потому что чёртов русский чаще молчит, чем отвечает, и Джонса это раздражает, пожалуй, сильнее всего. Они катятся по полу, награждая друг друга ударами точно в цель, и боль кажется Америке единственным, чего может добиться Россия, пока тот не заваливается сверху, сцепляя пальцы вокруг его шеи.

- Англия многому тебя научил, - говорит Брагинский наконец. – Но вот держать язык за зубами…
- Тебя это просто бесит, - выплёвывает Джонс, хрипя, - бесит, а ты никак не можешь заткнуть мне рот!
Иван не отвечает ничего.

Он только склоняется ближе, смотрит в глаза Альфреда, широко распахнутые и горящие гневом, и давит пальцами чуть сильней. Америка дышит заметно тяжелее, пытаясь одновременно вдохнуть ртом как можно больше воздуха и хоть как-то спихнуть с себя тяжёлого русского, но ловит его взгляд, который почему-то скользит по его, Джонса, губам. И Джонс замирает.

«Ну не будет же Россия…»

Не будет.
В эту секунду Брагинский почему-то отпускает его, быстро и резко поднимаясь. Поправляет съехавший полу развязавшийся шарф, пока американец откашливается и приводит мысли в порядок, и уходит, даже не думая, что тот всё ещё может напасть на него сзади.

Не может.
Альфред усаживается на полу, облокачиваясь о стену, и задирает голову к потолку. В его голове пусто, и точно он знает только то, что ненавидит Ивана, а остальное ускользает от его разума и растворяется где-то среди воспоминаний, размышлений и таких правильных слов Артура.
Впрочем, прислушаться к последним у него всё равно никогда не получится.

Страдалец (Пруссия, Франция, G)

Страдалец (Пруссия, Франция, G)
Примечания: посвящается заказчику Полине-чан.

Солнце пекло нещадно.
Гилберт заметил это ещё тогда, когда они с Франциском только собирались выходить из арендуемого коттеджа: свет бил в раскрытые окна яркими слепящими лучами, а шторы совсем не колыхались, будто воздух вокруг застыл и превратился в некую субстанцию, неприятно липнувшую к телу; так что Байльшмидт успел заранее подготовиться к тому, что желающий чуть прохладиться Бонфуа непременно вытащит его из душного дома.
Он взял с собой солнцезащитные очки, хотя терпеть не мог их носить, не снял обуви и одежды – лёгкая футболка да льняные брюки так и остались на Гиле - в то время как француз уже вовсю готовился загорать и плавать, оставшись в одних только плавках. Благо, берег моря и, собственно, пляж с мягким золотым песком, лежаками и зонтами находился чуть ли не в двух шагах от места проживания наших приехавших на отдых студентов, так что путь, так сказать, лежал недалёкий.

Вообще-то Гилберт любил бывать на море – помимо того, что его шум успокаивающе действовал на нервную систему, вокруг могло оказаться достаточно много девушек в достаточно откровенных нарядах (точнее, без них), и это никак не могло не радовать глаз молодого парня. Впрочем, показываться этим самым девушкам во всей своей великолепной красе Байльшмидт, к сожалению, всё-таки не мог, ибо плаванье предполагало довольно долгое нахождение под солнечными лучами, что в случае Гила могло привести не к загару, а только лишь к сильнейшим ожогам на коже. Поэтому Гилберт, в общем-то, всё же не очень любил проводить днём время на пляже (плавать – разве что в крытом бассейне или в море вечерком, когда солнце уже зашло), зато вот один из его лучших друзей, Франциск… о, Франциск просто души в себе ни чаял и не мог допустить приезда с отдыха без ровного и красивого загара на собственном прямо таки аполлоновом теле.

Для достижения последнего эффекта Бонфуа были приняты самые необходимые меры, и он разлёгся прямо на горячем песке, оставив Гилберта сидеть рядом в тени одно из специально расставленных по берегу соломенных зонтиков.

- Ты эгоистичная скотина, Франц, - сказал, наконец, Байльшмидт, подытожив всё вышеизложенное.
- М?
- Мало того, что вы с той девушкой так и не дали мне заснуть…
- Извини, - перебил француз, никогда не упускающий возможности похвастать, - мы старались не быть такими шумными, но, как видишь, не вышло.
-…так ещё и потащил меня с утра на солнцепёк!
Бонфуа на это только картинно вздохнул и вытянулся, зевая.
- Мой дорогой друг, - начал он издалека, - понимаешь ли, всё, что я делаю, имеет под собой очень веские причины. Вот ты, - Франциск выдержал паузу, из чего его «дорогой друг» сделал про себя весьма неутешительные выводы: пламенная речь, кажется, обещала затянуться, - когда в последний раз веселился? Я ведь тебя знаю уже достаточно давно, и ты всегда был душой компании. А сейчас что? Всё сохнешь по своей ненаглядной Хедервари?
- Ни по кому я не сохну, - ощетинился Байльшмидт. Нет, конечно, высокая и фигуристая Хедервари была достаточно привлекательной, в том числе и для Гила, но назвать себя «сохнувшим» по ней он не позволил бы даже Бонфуа. – И в твоей помощи не нуждаюсь, если ты об этом. Да я тут любую подцепить могу! – и вовсе разошёлся немец. – Вот хотя бы…

Он чуть помедлил, оглядываясь в поисках подходящей партии, приставив ладонь ко лбу. Берег был почти что пуст – основная масса народу плескалась в солёной морской воде, не желая сидеть под палящим солнцем и проводить, тем самым, время совершенно бездарно. Впрочем, во всём были свои исключения и кое-кто из приезжих или живущих неподалёку молодых людей и семейных пар с детьми (а ещё, собственно, Франциск и Гилберт) нежились под тёплыми лучами или устроили пикник под зонтом, прихватив с собой парочку прохладительных напитков, небольшой арбуз или даже какой-нибудь лёгкий фруктовый салат.
Кто-то получал загар, попутно читая книгу, кто-то копался в играх на мобильном телефоне, а кто-то, накрыв лицо розовой шляпкой с широкими полями, просто-напросто спал.

Все эти люди, надо сказать, мало интересовали Байльшмидта.
Он всё ещё вглядывался в тех, кому можно было купаться – вот ведь счастливые люди! – и золотистые блики на гребнях созданных ими волн порой слепили глаза так, что приходилось отводить взгляд. Но ничто всё-таки не помешало нашему страдальцу (Бонфуа любил драматизировать, так что про себя окрестил Гила именно страдальцем от несчастной любви) разглядеть средь сине-бирюзовых всплесков и ярких вспышек ту самую, что привлекла его внимание. Стройная, прямо таки точёная фигурка, матовая кожа, уже чуть загорелая, длинные русые волосы… и, конечно, грудь. Пожалуй, последний решающий фактор полностью удовлетворял запросы немца и он, мысленно восхваляя раздельные купальники, довольно произнёс:
- Вот хотя бы и эту.

***

Дело шло к вечеру. Дневная жара наконец-таки шла на спад, хотя нагретая за день почва, песок, крыши небольших коттеджей, а также все остальные поверхности, доступные к нагреванию, теперь только отдавали полученное тепло. В воздухе стояла такая духота, что пришлось пооткрывать все окна и пить исключительно ледяную воду из холодильника.
Одним словом, летний отдых оказывался самым что ни на есть летним отдыхом.

Франциск возился с чем-то на кухне. Это, в общем-то, было понятно – Гилберта он оставил налаживать отношения с местными девушками, а больше в доме никого и не было, а значит, готовка полностью ложилась на плечи Бонфуа.
Впрочем, Байльшмидт вернулся даже раньше, чем планировали они оба, да ещё и в таком настроении, что готовить стало вдвойне веселей, особенно, когда француз уже колдовал с заправкой для салата, а его друг, вопросительно уставившись на блюдо, недовольно спросил: «А пожрать ничего нет, да?».
И Франциск бы обиделся (ещё бы, кулинарный шедевр не был оценён по достоинству!), если бы не знал наверняка: Гил не в духе, а уж не в духе он сейчас мог быть только по одной единственной причине.
- Ну и?

- Ну и, ну и,- пробурчал немец в ответ, передразнивая. – В который раз убеждаюсь, что все они ненормальные. Познакомился, блин, - он сел в небольшое плетёное кресло здесь же, на кухне, и потёр шею. – Думал, красивая девушка, все дела. А она, кажись, на досуге людей на фарш кромсает.

Услышав такие слова, Франциск даже было заинтересовался, отложив тарелку в сторону.
- Подожди, - недоумённо произнёс он. – В смысле – кромсает?

- На ножах просто повёрнута, - чуть ли не простонал Байльшмидт, выделяя последнее слово. – Полчаса втолковала мне, какими лучше резать, чтобы, видишь ли, лезвие не стачивалось, а потом пошло-поехало: коллекционные ножи, ножи для разделки, охотничьи ножи…

Бонфуа прыснул со смеху.
- Да ты, мой друг, прямо какой-то бессознательный мазохист. То одна со сковородой, то другая с ножами…
- А ты на солнце перегрелся, психоаналитик доморощенный, - огрызнулся Гилберт, который, ко всему прочему, не мог спокойно выносить любых упоминаний об Элизабет. Это его почему-то здорово раздражало.
Помимо того, на данный момент он был ужасно голоден, а чувство голода, как известно, ещё ни одному мужчине в мире не прибавляло терпимости.

Франциск, конечно же, знал об обоих обстоятельствах – и о пустом желудке и о нежных чувствах своего дорого друга к вышеуказанной особе – но если он пока что не придумал, что делать со вторым обстоятельством, то первое могло разрешиться в самое ближайшее время.

- Ладно уж, пойдём, страдалец, - привычно позвал Бонфуа Гила, похлопав того по плечу, - мясо на гриле ждёт тебя в саду.

И, надо сказать, это действительно решало одну из проблем.
Со второй Гилберту рано или поздно предстояло справиться самому.

Обречённые на провал (Дания, Норвегия, Швеция, G)

Обречённые на провал (Дания, Швеция, Норвегия, G)
Примечания: Речь идёт о Кальмарской унии - личной унии Дании, Швеции и Норвегии под властью датских правящих лиц. Одной из причин распада стало соперничество Дании и Швеции за власть.
Норвегия в фике зовётся Кетилем, Дания - Хенриком.


Норвегию никто не спрашивает, что не удивительно, ведь когда ты зависим, тебя не спрашивают, даже если ты и выглядишь, словно неприступная ледяная крепость. Ледяная – её можно растопить, а можно и расколоть, и Кетиль, на самом деле, не знает, какой путь изберёт Дания.
Впрочем, Дания говорит, что всё зависит от самого Кетиля, и в голове последнего эти официальные фразочки из договора, так старательно заученные датчанином, звучат просто и лаконично, – «не брыкайся» - заставляя всерьёз задуматься, а так ли много в нём терпения, чтобы не брыкаться? Хотя, пожалуй, выбирать не приходится, и когда они собираются втроём за общим столом, надвигающаяся угроза мешает каждому высказать своё мнение – мешает Швеции и Норвегии просто встать и уйти – и рад этому, конечно, один только Хенрик.

«Хозяин положения. Так это, кажется, называется», - думает Бервальд, но стёкла его очков отражают свет от низко висящей над столом лампы, так что выражение глаз за ними едва ли можно разглядеть. Что ж, в показном гневе никогда не было ничего хорошего, да и швед привык всегда выжидать время, обдумывая ситуацию трезво и неспешно, прежде чем сделать ответный ход.
Дания в этом смысле куда более импульсивен, однако недостаток хладнокровия в его случае полностью компенсируется горой мышц; меж тем, швед силён не меньше.

Кетиль смотрит на них, сидящих по обе стороны от него и напротив друг друга, и почти явственно ощущает, как сужается пространство вокруг и как стены, обступившие их со всех сторон, сливаются с полом и потолком, и он уже больше не видит стыков. Что-то скрепит и гремит за дверью, словно из чьих-то рук падает связка тяжёлых ключей – Норвегии кажется, что их запирают, или уже заперли, кто-то там, за пределами этой кирпичной коробки, и в этот миг ему отчего-то становится жутко.

Хенрик ставит свою подпись первым.

Она достаточно размашистая и небрежная, норвежец рассматривает её дольше, чем должен был, прежде чем поставить ниже свою, и Дания интересуется (не без раздражения, конечно, но он старается сохранять спокойствие и казаться вежливым):
- Что-то не так?
Швеция осторожно поворачивает голову, - не слишком резко, чтобы не выдать собственного интереса – но Норвегия отвечает твёрдо:
- Всё в порядке.

Последней унию скрепляет аккуратная роспись Бервальда.
Он откладывает бумаги в сторону, встаёт и собирается уйти, не сказав и пары слов своей новоиспечённой «семье», да только Хенрик, перегнувшись через стол, хватает его за руку чуть ниже локтя – отменная реакция и поистине звериная хватка. Он фальшиво улыбается шведу, отпуская его, но тут же снова протягивает руку для рукопожатия в знак союза, и когда Швеция, коротко кивнув, пожимает его руку в ответ, Кетилю слышится хруст костей.
Он не знает, чьи именно это кости, возможно даже, их обоих, но зато он точно знает теперь, что никогда им не жить спокойно, потому что фальшивые союзы всегда обречены на провал.

Обычная история (Австрия/Венгрия, Пруссия, PG-13)

Обычная история (Австрия/Венгрия, Пруссия, PG-13)

Венгрия чертовски хороша собой.
Австрия, впрочем, понимал это всегда, а уж когда она шла к нему в подвенечном платье, светлая, будто светящаяся, безукоризненная, и когда он откинул полупрозрачную фату с её лица и увидел ярко-зелёные блестящие глаза, то полностью осознал всю силу её завораживающей красоты. Она уже почти плакала, еле сдерживая слёзы, и только её тёплая улыбка и взгляд, с каким-то детским восторгом обращённый к нему, заставил Родериха унять внезапное волнение.

Плакать Венгрия могла только из-за него одного, и было совсем неправильно считать, что так и должно было быть, потому что теперь она принадлежала ему, но Австрия никак не мог отделаться от этой мысли.

Элизабет действительно стала примерной женой. Сменив штаны и рубахи на роскошные платья, - а её муж не скупился на подарки в первые месяцы после свадьбы, бесконечно веля портным шить всё новые и новые наряды для выхода в свет, - она стала похожа на великосветскую даму, научившись быть сдержанной и всегда приветливо улыбаться гостям; она научилась быть за мужем, и рядом с Эдельштайном это нисколечко не угнетало её. Он казался образцом утончённости и вкуса, к которому, думалось ей, конечно, никогда не приблизиться, но можно было постараться, и она делала всё, что было в её силах.

Ночами, когда Родерих прижимал Лиз к себе, целуя взмокший лоб и перебирая её спутавшиеся волосы, ей действительно казалось, что она больше никогда не станет прежней – воительницей со строптивым нравом – и что покой, который она обрела в этом доме – это всё, что ей на самом деле нужно. Австрия догадывался об этом и в тайне восхищался мудростью своей избранницы не меньше, чем она восхищалась его талантами.

Пока война сама не пришла в их дом*.

В тот день Венгрия сказала Эдельштайну твёрдо, без колебаний и без сомнений, тоном, не терпящим пререканий:
- Я пойду на фронт вместе с тобой.
- Я не позволю тебе сражаться, - всё же ответил ей австриец, застёгивая мундир, но его голос вдруг растерял всю свою силу, и его решения в один единственный миг перестали быть значащими, тщательно выстроенная система рухнула, словно карточный домик, под тяжёлым взглядом тех самых зелёных глаз, которые когда-то пленили его. Элизабет бы не послушала никого, никого, пусть даже и Австрию, и он, пожалуй, был прекрасно осведомлён с самого начала – она бы ринулась в самое пекло снова, при одной только возможности, с поражающим упорством и с поистине мужской храбростью.

Они вынуждены были встать на сторону Германии, и это было бы не так отвратительно, если бы Родерих не видел собственную жену, - такую красивую даже в военной форме, - снова сражающейся бок о бок с другом её детства и одновременно с его, Родериха, злейшим врагом. Байльшмидт был нахальным и пошлым, но сильным и мужественным, и Лиз, воюющая рядом с ним и перевязывающая его раны, казалось, вновь занимала своё давно покинутое место.
Хотя иногда Эдельштайну думалось, что всё это глупости и что данная дурацкая, абсолютно идиотская ситуация придумана его же собственным воображением, потому что Венгрия была чуть ли ни единственной женщиной в их строю, и кому, если не ей, перевязывать раны…

…Так или иначе, их брак развалился вскоре после этой войны.
Она уходила в никуда и ниоткуда, ни к кому и ни от кого, она уходила, чтобы стать собой, чтобы стать Элизабет Хедервари, всего лишь Элизабет Хедервари, но Австрия не желал ничего знать. В его мыслях вертелся один только образ – белобрысого и широкоплечего мужчины с пронзающим взглядом – и этот образ, подаривший ему когда-то венгерку, теперь отбирал её у него**.
И теперь она плакала, - не от счастья, как тогда, но вновь из-за Родериха, - и слёзы катились по её щекам, пока она горячо шептала ему «Прости меня, прости меня, прости…» и целовала прямо посреди улицы. Её поцелуи были горьковатыми на вкус, и австриец осторожно отстранился, чтобы дать Венгрии понять: слишком горько для него.
Слишком больно для его самолюбия.

Он проводил её до экипажа, так и не удостоив чести услышать и слова из собственных уст, и помог подняться.
Экипаж тронулся, и ровно в этот момент Эдельштайн развернулся и уверенно зашагал к воротам их когда-то совместного дома.
Ни разу не обернувшись, чтобы проводить взглядом женщину, действительно завладевшую его сердцем.

Примечания:

* - Первая Мировая.
** - Австро-Венгрия образовалась после австро-прусской войны 1866 года, проигранной Австрией, когда последней совсем не выгодно было налаживать связи с новоявленным Германским союзом во главе с Пруссией. Куда выгодней было бы наладить отношения с Венгрией.

запись создана: 21.08.2014 в 14:53

@темы: Моё, Фики, Хеталия

---

"Чёртов шарф"

Автор: Nami-тян
Фэндом: Kuroshitsuji
Пэйринг или персонажи: Бист, Джокер подразумевается
Рейтинг: G
Жанры: Гет, Ангст, POV, Стихи
Размер: Драббл, 1 страница
Размещение: с моего разрешения, с моим авторством.
Примечания автора: Как водится, подбирать название - это не моё.
Ритм в последних двух строках сбивается, но по-другому никак. Думаю, если сделать паузу после "отпускаю", то всё будет звучать гораздо лучше.

ficbook

Ты оставляешь мне чёртов шарф,
Я оставляю тебе себя.
Так и предатель, не сделав шаг,
Бросает друга во власть огня,
Так и предатель, не сделав шаг,
Не подаёт никому руки.
Ты оставляешь мне чёртов шарф,
А я кричу тебе: ну не лги!

А я кричу, и я слышу всхлип.
Нет, он не твой – у тебя слёз нет.
Ты напеваешь мне тот мотив,
Что связал нас на столько лет,
И ты не знаешь, как ты жесток,
Когда не хочешь меня понять.

Я оставляю тебя, дружок,
И отпускаю
Умирать.

@темы: Моё, Фики, Стихи, Тёмный дворецкий

---

В который раз убеждаюсь, что среда - день хороший.
Во-первых, по средам у меня теперь conversation-уроки по инглишу, а это всегда интересно (где ж ещё-то я целый час буду болтать на английском), во-вторых, сегодня меня на этом самом уроке похвалили и сказали, что я очень даже хорошо говорю, не надо тут прибедняться х) В-третьих, мне сказали там же, что я stylish и смахиваю на европейку больше, нежели на человека своей национальности (это прям мощный комплимент, я вам честно говорю); в-четвёртых, после урока я прошлась по магазинам и нашла-таки себе - вроде бы - нормальные туфли, в которых даже можно ходить! Правда, они слегка, на полразмера где-то, мне великоваты, но ничего с этим не поделаешь - взять на размер меньше я не могла, так как жало ногу - но можно подложить стельки такие специальные или вату на крайняк в нос ( нос туфель, не мой ) запихать. А так мне очень даже нравится обновка: каблук-шпилька, но не сильно высокий, чтоб можно было ходить в универ, форма - лодочки, с чуть заострённым носом, цвет - то ли чёрный, то ли тёмно-тёмно синий. В общем, обувь из серии "маленькое чёрное платье", только это маленькие чёрные туфли, которые должны быть в гардеробе каждой девушки х))

***

Вооот. Открыла сейчас избранное, а там в сообществе Хеталии запись о генераторе пейрингов подняли. Ну, я и заглянула, веселья ради, так сказать. Жмякала себе, жмякала по кнопке, генератор выдавал мне что-то немыслимо странное, вроде Силенд/Германия, Северная Италия/Россия или вообще, прости Господи, Литва/Франция. А потом я скатилась под стол, потому что на экране чёрным по белому было написано, мол, нужно мне кого-то там спейрить с кем-то там, в туалете, причём это должен быть обязательно сонгфик. Сонгфик в туалете, чтоб вы понимали. Жаль, второго жанра нет, однако я рискну предположить, что в данной ситуации философия было бы как раз кстати х)

Ну, и кое-чем генератор повеселил меня больше, чем всем остальным:
Франция/Англия
NC-17
PWP
Концерт

«А что, неплохо-неплохо», - подумала я. -«Канонично так, ещё и на концерте... Кто бы написал»

На закуску: Швейцария/Швеция, PG-13, Юмор, Полярная станция.
Я прямо даже представила, как они оба, насупившиеся такие, обиженные на весь мир, укрылись на полярной станции, сидят, чаёк или чего покрепче попивают и вопрошают недовольно: «Ну почто, почто они нас всё время путают-то, а?!»

@темы: Приятности, Эпичности, English skills, Хеталия

---

Сегодня на курсах по английскому у нас по программе шёл unit о здоровой пище, упражнениях и спорте, и попалась мне в этом unit'e парочка вопросов, на которые следовало ответить.
Итак, в первом же вопросе у меня интересовались:
- Who is your favourite sportsman?
И я, не найдя ничего более подходящего, робко спросила у преподавательницы (даже и не знаю, называть ли её преподавательницей - ей всего-то 25 лет и она милая незамужняя девушка):
- May I talk about Formula-1?

Ну, теперь о Росберге знают все

@темы: Formula-1, Nico Rosberg, Крутые мужики, Эпичности, English skills