Hard work beats talent, when talent doesn't work hard.
♦ Кто вопросов не задаёт, тот лжи не слышит.
♦ Миссис Джо была очень чистоплотной хозяйкой, но обладала редкостным умением обращать чистоту в нечто более неуютное и неприятное, чем любая грязь. Чистоплотность, говорят, сродни благочестию, и есть люди, достигающие того же своей набожностью.
♦ Короче говоря, я из трусости не сделал того, что заведомо надлежало сделать, так же как раньше из трусости сделал то, чего делать заведомо не надлежало. В то время я совсем не знал света и не подражал никому из его многочисленных обитателей, поступающих точно так же. Как истинный философ-самородок, я нашёл для себя этот путь без посторонней помощи.
♦ — Во что ты умеешь играть, мальчик? — спросила меня Эстелла самым что ни на есть надменным тоном.
— Только в дурачки, мисс.
— Вот и оставь его в дурачках, - сказала мисс Хэвишем.
♦ — Ничего я не знаю, Джо. Просто тебе хочется меня утешить.
— Ну, Пип, — сказала Джо, — так ли это, нет ли, ещё неизвестно, но ты сам посуди, ведь до того как стать необыкновенным учёным, надо быть обыкновенным или нет? Возьми хоть короля — сидит он на троне, с короной на голове, а разве мог бы он писать законы печатными буквами, если бы не начал с азбуки, когда был в чине принца?
♦ Вот тебе твой верный друг что скажет: хочешь стать необыкновенным — добивайся своего правдой, а кривдой никогда ничего не добьёшься.
♦ В комнате сидели три леди и один джентльмен. Я не простоял у окна и пяти минут, как у меня сложилось впечатление, что все они — подхалимы и жулики, но что каждый из них делает вид, будто не знает, что остальные — подхалимы и жулики, потому что, признав это, каждый тем самым должен был и себя причислить к подхалимам и жуликам.
♦ — Бедняга! — сказала эта леди отрывисто и сердито, точь-в-точь как моя сестра. — Он этим только самому себе навредит.
— Лучше бы он вредил кому-нибудь другому, — сказал джентльмен — Это гораздо естественнее и разумнее.
— Кузен Рэймонд, — возразила другая леди, — ведь мы должны любить своих ближних.
— Сара Покет, — отвечал кузен Рэймонд, — кто же человеку ближе, чем он сам?
♦ — Я бы не сказала, моя милая, что, думая о ком-нибудь, мы тем самым получаем право чего-то ожидать от этого человека.
♦ Как раз в то время мы, британцы, окончательно установили, что и мы сами и всё в нашей стране — венец творения, а тот, кто в этом сомневается, повинен в государственной измене.
♦ — Но содержать кабак джентльмен не может, ведь правда? — сказал я.
— Ни под каким видом, — ответил Герберт. — Зато кабак вполне может содержать джентльмена.
♦ После обеда в столовую привели детей, и миссис Койлер стала восхищаться и ахать по поводу их глаз, носов и ног, — как известно, умнейший метод воспитания.
♦ Все они меня ненавидели, как ненавидят люди жадные и обманутые в своих ожиданиях. И, разумеется, зная о моей удаче, раболепно передо мной пресмыкались.
♦ Так всю жизнь мы совершаем самые трусливые и недостойные поступки с оглядкой на тех, кого ни в грош не ставим.
♦ — О, — возразила Эстелла, — у меня, разумеется, есть сердце в том смысле, что его можно пронзить ножом или прострелить. И, конечно, если бы оно перестало биться, я бы умерла. Но вы понимаете, что я хочу сказать. У меня нет никакой мягкости — никаких чувств... сантиментов... глупостей.
♦ ...Для положения доверенного человека ни один человек не подходит.
♦ — Значит, — продолжал я, начиная сердиться, — по вашему мнению, никогда не следует...
— ...вкладывать капитал в друзей? — подхватил Уэммик. — Конечно, не следует. Разве только если человек хочет избавиться от друга, а тогда надо ещё подумать, какого капитала не жалко, чтобы от него избавиться.
♦ — Около горящей свечи кружат и бабочки и всякие противные букашки. Может ли свеча этому помешать?
♦ — Никогда не верьте тому, что кажется; верьте только доказательствам. Нет лучше правила в жизни.
♦ Миссис Джо была очень чистоплотной хозяйкой, но обладала редкостным умением обращать чистоту в нечто более неуютное и неприятное, чем любая грязь. Чистоплотность, говорят, сродни благочестию, и есть люди, достигающие того же своей набожностью.
♦ Короче говоря, я из трусости не сделал того, что заведомо надлежало сделать, так же как раньше из трусости сделал то, чего делать заведомо не надлежало. В то время я совсем не знал света и не подражал никому из его многочисленных обитателей, поступающих точно так же. Как истинный философ-самородок, я нашёл для себя этот путь без посторонней помощи.
♦ — Во что ты умеешь играть, мальчик? — спросила меня Эстелла самым что ни на есть надменным тоном.
— Только в дурачки, мисс.
— Вот и оставь его в дурачках, - сказала мисс Хэвишем.
♦ — Ничего я не знаю, Джо. Просто тебе хочется меня утешить.
— Ну, Пип, — сказала Джо, — так ли это, нет ли, ещё неизвестно, но ты сам посуди, ведь до того как стать необыкновенным учёным, надо быть обыкновенным или нет? Возьми хоть короля — сидит он на троне, с короной на голове, а разве мог бы он писать законы печатными буквами, если бы не начал с азбуки, когда был в чине принца?
♦ Вот тебе твой верный друг что скажет: хочешь стать необыкновенным — добивайся своего правдой, а кривдой никогда ничего не добьёшься.
♦ В комнате сидели три леди и один джентльмен. Я не простоял у окна и пяти минут, как у меня сложилось впечатление, что все они — подхалимы и жулики, но что каждый из них делает вид, будто не знает, что остальные — подхалимы и жулики, потому что, признав это, каждый тем самым должен был и себя причислить к подхалимам и жуликам.
♦ — Бедняга! — сказала эта леди отрывисто и сердито, точь-в-точь как моя сестра. — Он этим только самому себе навредит.
— Лучше бы он вредил кому-нибудь другому, — сказал джентльмен — Это гораздо естественнее и разумнее.
— Кузен Рэймонд, — возразила другая леди, — ведь мы должны любить своих ближних.
— Сара Покет, — отвечал кузен Рэймонд, — кто же человеку ближе, чем он сам?
♦ — Я бы не сказала, моя милая, что, думая о ком-нибудь, мы тем самым получаем право чего-то ожидать от этого человека.
♦ Как раз в то время мы, британцы, окончательно установили, что и мы сами и всё в нашей стране — венец творения, а тот, кто в этом сомневается, повинен в государственной измене.
♦ — Но содержать кабак джентльмен не может, ведь правда? — сказал я.
— Ни под каким видом, — ответил Герберт. — Зато кабак вполне может содержать джентльмена.
♦ После обеда в столовую привели детей, и миссис Койлер стала восхищаться и ахать по поводу их глаз, носов и ног, — как известно, умнейший метод воспитания.
♦ Все они меня ненавидели, как ненавидят люди жадные и обманутые в своих ожиданиях. И, разумеется, зная о моей удаче, раболепно передо мной пресмыкались.
♦ Так всю жизнь мы совершаем самые трусливые и недостойные поступки с оглядкой на тех, кого ни в грош не ставим.
♦ — О, — возразила Эстелла, — у меня, разумеется, есть сердце в том смысле, что его можно пронзить ножом или прострелить. И, конечно, если бы оно перестало биться, я бы умерла. Но вы понимаете, что я хочу сказать. У меня нет никакой мягкости — никаких чувств... сантиментов... глупостей.
♦ ...Для положения доверенного человека ни один человек не подходит.
♦ — Значит, — продолжал я, начиная сердиться, — по вашему мнению, никогда не следует...
— ...вкладывать капитал в друзей? — подхватил Уэммик. — Конечно, не следует. Разве только если человек хочет избавиться от друга, а тогда надо ещё подумать, какого капитала не жалко, чтобы от него избавиться.
♦ — Около горящей свечи кружат и бабочки и всякие противные букашки. Может ли свеча этому помешать?
♦ — Никогда не верьте тому, что кажется; верьте только доказательствам. Нет лучше правила в жизни.
Но так как Алонсо занят Ларой — Вандорн. 
Кстати говоря, на приёме у ректора было круто: торжественное помещение, куча народу, большой круглый стол *_* 
И пусть некоторые говорят, что ему просто повезло, доподлинно мы этого знать не можем, тем более, что первый его круг был лучше круга Хэмилтона. Если же говорить о причинах неудавшегося второго круга, то, безусловно, нельзя не отметить то, какой страшной выглядела авария Квята. Знатно полетал человек, слава Богу, что в итоге без жертв.
Хотя пара лектор-семинарист нам знакома с прошлого семестра. 
